как препятствия на пути становятся развитием
«Я и Лама, мы оба знаем, что происходит: раньше я был важным, а теперь к тому же буду еще и духовным», — с таким наивно-радостным взглядом мы, полные надежд, приходим в буддийский центр и принимаемся за первые медитации. И чудесно, если мы можем использовать избыток этого незабываемого времени. Мы с радостью медитируем и погружаемся в «святые» миры. В зависимости от наших романтических наклонностей, мы можем какое-то время поддерживать это состояние, пока не придет первый медитативный опыт. Тибетцы говорят, что первый настоящий опыт медитации мы получаем тогда, когда нам начинает казаться, что у нас стало больше мыслей. И конечно, это не так, просто теперь мы начинаем замечать те внутренние фильмы, которые крутили всегда. Шамар Ринпоче однажды сказал об этом так: «Кто никогда не скучал во время медитации, тот, возможно, еще медитировал недостаточно долго».
Как только мы получили такой опыт, у нас возникает острая потребность прояснить следующие вопросы: «Чего же мы, собственно, хотим достичь при помощи медитации? В чём смысл и цель буддийской медитации Алмазного пути? Как она работает?».
Прежде всего, как она встроена в буддийскую систему обучения? Всем известно, что знания не всегда ведут к практическому применению. Мы все знаем, как самые смелые ожидания новой жизни с нового года блекнут уже седьмого января. И каждый, кто хоть раз пытался бросить курить, возможно, потому, что на выставке «Мир тела» увидел серые рыхлые легкие курильщика, может подтвердить: чтобы это сделать одного знания недостаточно.
Также, мы можем твердо решить не реагировать на критику тещи, так как не хотим чтобы наши выходные из-за этого были испорчены, но как только она входит в квартиру и начинает жаловаться своим неповторимым пронзительным голосом — мы теряем контроль, а вместе с ним и выходные.
Похоже, что между интеллектуальным пониманием и реальным применением знаний в жизни — огромная пропасть. Будда дал нам надежный мост, способный соединить теорию с практикой, — сердцевину буддизма, массивную и очень важную колонну, медитацию. Медитация — это лаборатория, куда мы устремляемся для того, чтобы то, что мы поняли интеллектуально опустить из мозга в сердце и, таким образом, позволить знанию стать опытом. Итак, буддийская медитация не является самоцелью. Единственный смысл любой информации и каждой медитации — получить избыток для жизни. Мы не можем препятствовать тому, что она нас изменяет, и что мы теперь сможем лучше жить, умирать и перерождаться.
Например, если мы хотим выучить язык, то сначала должны учить слова и грамматику. Но если эту информацию не углубить тренировкой, то когда в России перед нами возникает симпатичный парень, мы не можем вымолвить ни слова.
Мы не можем по-настоящему использовать эти знания, так как они не были активизированы при помощи тренировки. Мы никогда по-настоящему не выучим язык, если не будем упорно тренироваться, повторяя слова и правила до тех пор, пока они не отпечатаются у нас в мозге, пока не станут автоматической частью нашей системы. Это значит, что ничто не может произойти без тренировки, это и есть значение буддийской медитации на нашем пути. Возможно, это разочарует романтиков: буддийская медитация не является чем-то святым, эзотерическим, экзотическим или духовным, а это простая и захватывающая тренировка. Тибетское слово «гом» в переводе означает «тренироваться, приучивать себя к чему-то».
Но как конкретно выглядит наша тренировка? Что является целью буддийской медитации? Конечно же, мы ожидаем, что теперь у нас всё будет хорошо! Наши мысли станут лучше, а чувства будут только хорошие. И у нас есть ясное представление о том, как должна и как не должна выглядеть наша тренировка.
Возможно, перед тем как пытаться найти ответ, имеет смысл осознать, как мы обычно функционируем? Также как компьютер считает, используя только нули и единицы, и из этого может появиться целая куча всего, так и человеческая реакция состоит преимущественно из плюсов и минусов, и, возможно, иногда наша реакция нейтральна.
Мы просыпаемся утром, видим своего любимого рядом — позитивное чувство.
Смотрим на часы, мы проспали — негативное чувство.
Включаем радио, играет наша любимая песня — позитивное чувство.
Проливаем на себя кофе — снова негативное.
Не знаем, что нам надеть («дорогой, мне нечего надеть», — ноем мы перед полным шкафом вещей) — негативное.
Наконец-то выходим на улицу, видим шикарное платье в витрине — хммм, позитивное.
Видим цену — негативное.
Симпатичный юноша идет нам навстречу — позитивное.
Он улыбается нам — вдвойне позитивное.
Теперь мы опоздали на автобус — негативное.
Начинается дождь — вдвойне негативное.
Так мы можем продолжать эту историю до бесконечности. Но наш вопрос звучит так: как мы хотим теперь использовать этот основополагающий способ функционирования? Вероятно, ответ будет такой: «Хотелось бы переживать только позитив». Каждый на полном серьезе хотел бы иметь только хорошие мысли и чувства — быть хорошим человеком. Но что же нам делать, если случается минус? Нам что-то не нравится, мы считаем это реальным, благодаря чему ситуация получает энергию и становится еще хуже. Мы все знаем этот пример: «Не думайте о бегемоте в зеленую полоску!». У кого в облачке над головой не появился этот толстый зверь? А то позитивное, что мы хотим удержать, становится тоньше, чем больше мы за него цепляемся, и, в конце концов, исчезает, как песок сквозь пальцы… Среднестатистический гражданин часто не замечает, что не всегда творит свою жизнь самым лучшим образом, так как он не может контролировать возникновение минусов (ломается машина, злится начальник). То, что мы не хотим этих минусов, не означает, что они исчезают, но это означает, что мы как минимум половину своей жизни проводим впустую, так как не можем использовать эти периоды или наслаждаться ими.
Возможно, есть другое решение — полное отсутствие мыслей и чувств. Как в описании индуисткой медитации: три часа без мыслей. Тогда, возможно, мы услышим легкое храпение в углу, так как с буддийской точки зрения ум без мыслей и чувств не может существовать, так же как море не может существовать без волн.
Возвращаясь к нашему примеру, эта теория звучит не слишком освобождающе.
Видим утром нашего любимого — никакой реакции.
Проспали! — никакой реакции.
Слышим нашу любимую песню — и что?
Проливаем кофе — всё равно.
Видим платье — и что?
Цена нас никак не трогает.
Молодой человек — никакой реакции.
Он нам улыбается — и что? Он и должен!
Автобус уехал — никакой реакции.
И теперь? Чего мы, собственно, хотим достичь? Где же решение? Исторический Будда обнаружил, что плюсы и минусы сами по себе не являются проблемой. И то, что они возникают, часто даже имеет смысл. Если бы наши предки, видя тигра, думали: «Ах, как много сегодня полосок в лесу», — то нас, вероятно, сейчас здесь не было бы. Тысячи раз в день мы должны принимать решение: «Могу ли я ему доверять или нет, должен ли я покупать золото и продавать серебро? Любит ли он меня еще?».
Проблема заключается вовсе не в том, что появляются приятные и неприятные чувства, а в том, что мы относимся к ним слишком серьезно. У нас примерно столько же дистанции к нашим мыслям и чувствам, сколько у маленькой собачки к колбасе в сумке ее хозяина. Всплывает позитивное чувство — мы прыгаем следом и хотим удержать его навсегда. Переживаем негативное чувство — мы шокированы и хотим сразу же от него избавиться. Нас ограничивает не появление чувства, а то, что у нас нет к нему дистанции. То, что мы не хозяева, а рабы.
Это то, ради чего мы хотим тренироваться, — чтобы быть свободными и независимыми от того, переживаем ли мы молодость, силу и любовь (а это нравится каждому) или старость, болезнь и смерть, что не любит никто, но всё равно переживает. Мы хотим получить окончательную свободу от наших надежд и опасений, вчера и завтра, «люблю» и «ненавижу». И, благодаря медитации, случается чудесная вещь: чем меньше энергии мы вкладываем в проблему, в свои ожидания и опасения, тем больше ее остается для других. Внутренняя свобода означает, что полный потенциал, который был у нас всегда, но был скрыт, проявляется и сияет.
Если мы хотим увидеть четкую разницу между медитациями других учений и буддийской медитацией, то она в следующем: все другие методы нацелены на переживания в уме, а буддийская медитация — на сам ум. То есть, речь идёт не об изменяющихся переживаниях (плюсах и минусах), а о переживающем, не о картинках в зеркале, а о сияющей силе самого зеркала. Это именно то, что мы выражаем принятием Прибежища. Когда мы говорим: «Принимаем Прибежище в цели, Будде, просветленном состоянии нашего ума», — это означает, что Прибежище лежит как защитное кольцо вокруг всей медитации. Так ак речь идет не о мыслях и чувствах, а о переживающем, то никакая мысль или чувство не могут быть правильными или неправильными. Если появляется приятное чувство, то это благословение, а неприятное может говорить об очищении: что-то негативное покидает ум. Итак, при помощи буддийской медитации, мы всё время выигрываем.
Что это означает? Для нашего ума, который с безначальных времен реагировал посредством органов чувств на всю входящую информацию, а также на все мешающие мысли и чувства, начинается отпуск. Во время пребывания в лаборатории медитации он не должен реагировать на происходящее, а может без усилий покоится в самом себе. Это звучит просто, но в действительности не так легко. Попытка медитировать на сам ум, без использования искусных и безопасных средств, может оказаться даже опасной. Попробуй помедитировать на ум, у которого нет ни формы, ни цвета, ни размера. Так как ум функционирует как глаз — может видеть всё снаружи, но не видит сам себя, — то мы даже не сможем применить метод медитации на сам ум, потому что будем автоматически отвлекаться или переживать эффект «белой стены». Поэтому базовым составным элементом каждой буддийской медитации является успокоение ума и удержание его на одном месте, что по-тибетски называется «шине», на санскрите «шаматха».
Мы выбираем объект для концентрации, например, поток воздуха, который входит и выходит у кончика носа, и используем его как палку, к которой привязываем лошадь нашего ума веревкой внимательности. Лошади очень чувствительны и любопытны. И когда мы замечаем, что лошадь уже находится на соседском лугу, мы просто возвращаем ее обратно, — в этом и заключается вся тренировка.
В медитациях Алмазного пути мы используем не только нейтральный объект, а форму из энергии и света, например Кармапу. Это поможет вовлечься нам полностью. Но и здесь существенным аспектом является постоянное возвращение к объекту концентрации. Например, когда мы повторяем мантру Кармапа Ченно, в уме мы, возможно, уже пошли за покупками для ужина. Мы идем по рядам супермаркета и выбираем что-то прекрасное до тех пор, пока не замечаем: «О, я же медитирую, Кармапа Ченно». Через две минуты нам приходит в голову, что у нашей бабушки день рождения — Кармапа Ченно, — потом мы думаем, любит ли меня еще мой друг, сегодня я не получила от него ни одной смс? Кармапа Ченно почему мой сосед так громко повторяет мантру, это просто невыносимо, Кармапа Ченно и т.д. Каждый раз, когда отвлекаемся, мы возвращаемся назад к объекту концентрации. Мы не идем в супермаркет, не отправляем смс, не бьем нашего соседа, а просто продолжаем практиковать. Лошадь убегает — мы ее возвращаем, она снова убегает, мы приводим ее обратно. Так же, как мы возвращаем маленьких детей, которые всё время куда-то уползают.
При этом происходит следующее. Когда мы перестаем трясти стакан с грязной водой и оставляем его спокойно отстояться, тогда грязь оседает и вода естественным образом становится прозрачной. И появляется пространство. Пространство, которое нам нужно, когда теща повышает свой удивительный голос, и тогда у нас есть свобода выбора: играть роль в комедиях или в трагедиях. Тогда, возможно, когда мы почувствуем, как возникает гнев, как сводит желудок, сжимается горло и повышается давление, у нас будет достаточно пространства чтобы увидеть это, избежать реакции и спасти выходные.
Теперь у нас появляется огромное количество ожиданий от нашей медитации. Я вспоминаю девушку из Омска, которая после вводной лекции подошла ко мне и сказала: «Мне очень нравится буддизм в целом, но я думаю, что в моем случае медитация не работает». На мой вопрос почему, она ответила: «Я уже два раза сделала медитацию на Кармапу, но вообще ничего не почувствовала». Тогда можно было бы задать встречный вопрос. Когда кто-то впервые берет в руки скрипку, ожидаем ли мы, что он сразу же сыграет Моцарта. Конечно, это не тот случай. Он будет сотни раз производить все виды странных звуков, от завывания котов до скрипа мела по школьной доске, он заставит многих соседей переехать, пока не научится играть сонаты Моцарта. Также, было бы жаль, после первой же неудачной попытки выбросить инструмент. Во время тренировки речь идет не о том, что мы чувствуем, а о том, что мы никогда не останавливаемся и регулярно тренируемся. И тренируемся именно потому, что еще не умеем делать то, чему пытаемся научиться. И если мы смогли выдержать тысячу неправильных звуков, то 1001 будет более ясным.
И если бы мы спросили Шварценнегера, всегда ли он улыбался, когда тренировался, и может он вообще даже не потел и всегда был в хорошем настроении. То, скорее всего, он бы ответил: «Нет, я тренировался, стиснув зубы, потел, и это было тяжело».
Также Лама Оле часто подчеркивает, что настоящее развитие происходит за пределами зоны комфорта. «Пятнадцать подтягиваний, которые мы делаем легко, не так важны, как пять следующих, которые заставляют нас трястись. Тогда очередной съеденный бифштекс отражается на размере наших плечей». Настоящее развитие происходит за порогом боли.
Это спортивный аспект медитации. Речь идет о преодолении внутренней «собачки»: «Мне нравится — мне не нравится». И у такой работы более широкие последствия, чем мы думаем. Обычно у нас есть склонность всё оценивать. Мы хотим быть совершенным человеком. Мы сдали школьные экзамены, получили права, мы специалисты на своем рабочем месте, и теперь еще хотим стать совершенными буддистами. «Дайте мне текст медитации! Я буду медитировать точно так, как написано».
При этом мы, конечно, забываем о существенном аспекте: экзамены, водительские права и работу мы делали с нашим «эго», а теперь, в буддийской медитации, речь идет о том, чтобы от него избавиться. Это означает, что мы не только не можем использовать все наши критерии оценки, а они даже могут стать основным препятствием. Например, если мы думаем: «Я буду медитировать только тогда, когда я действительно мотивирован, иначе это не та медитация, которая имеется в виду», то это «один — ноль», в пользу «эго»!
Или: «Я сразу же прекращу, когда устану, так как я хочу качественно медитировать», — «два — ноль», в пользу «эго»!
Или: «Когда я буду отвлекаться, то сразу же прерву медитацию, так как чего-то стоит только медитация при хорошей концентрации», — «три — ноль», в пользу «эго»!
Тот, кто ждет совершенного момента для истинной медитации, например, сосед не будет пылесосить, не будет шума с улицы, будут отправлены ответы на все «имейлы», не будет головной боли после чрезмерного количества пива, выпитого накануне вечером, и при этом у нас еще будет мотивация, — тот, вероятно, либо будет медитировать очень редко, либо вообще никогда не будет: «четыре — ноль», в пользу «эго»!
Если кто-то думает: «Все развиваются, я единственный, кто не может медитировать», — это «пять — ноль», в пользу «эго»!
Только если мы будем практиковать дальше, даже если во время медитации мала выпадает из рук, потому что мы заснули или в уме победили целую армию, то сможем узнать, что и после почти обморочных состояний может появиться внезапная ясность, и даже полностью отвлеченный ум в какой-то момент перестает отвлекаться.
Иногда встречаешь таких медитирующих, которым на половину круга малы медитации Прибежища нужно больше часа. Им просто никто не сказал, что речь идет не о том, чтобы всё делать оооочень медленно и точно, а о накоплении силы и концентрации. Или еще бытуют представления о том, что нужно произнести совершенную мантру или сделать совершенное простирание: «Я не просто механически бубню мантры!». Но если мы хотим вырыть очень глубокую яму, то мы это делаем не одним-единственным очень сконцентрированным ударом кирки, а снова и снова с полной силой бьем по одному и тому же месту. Точно также в медитациях Алмазного пути, мы работаем с повторениями, пока количество не перейдет в качество.
И наш менталитет собачки, конечно, не останавливается перед оценкой медитации: «Хорошая медитация — плохая медитация». Но в чём мы тренируемся? «Мы хозяева!». Однако мы часто думаем: «Эти мантры я не могу засчитать, я был слишком рассеянным». Или: «Это была действительно очень плохая медитация», потому что мы чувствовали себя как в туннеле с грузом горы на плечах — темно, мы устали, и нам это не доставляло никакого удовольствия. Но если мы при этом продолжали практиковать, то потом у нас может быть такая медитация, что мы подумаем: «Да, сейчас была наконец-то единственная правильная и хорошая медитация!». У нас было ощущение полета, всё чудесно, мы полны благодарности и доверия. При этом мы забываем, что так называемая «хорошая» медитация — только результат того, что была так называемая «плохая». Только из-за того, что мы не прекратили копать, мы можем ощущать, что пробиваем туннель. На самом деле важной была та медитация, которую мы оценили как «плохую». А та, которую мы называем «хорошей», — только результат тяжелой работы.
Лучший совет для регулярной практики — создание привычки. Лама Оле однажды сказал: «Лучшая мотивация достает привычке только до колен». Если мы найдем определенное время в течение дня, когда мы автоматически сядем на подушку, тогда медитация станет чем-то само собой разумеющимся, как чистка зубов.
По утрам хорошо делать простирания. Если вы такие же сони, как я, то, конечно же, вашей первой мыслью утром не будет: «Ах, теперь простирания!». Тогда скорее ползешь, чем идешь к доске и говоришь: «… драгоценное человеческое тело, непостоянство и т.д.». Идея двигаться — последнее, что можно себе представить в такой ситуации, но мы просто начинаем простираться. А потом мы как орел, который влетает в день с умом, направленным на абсолютные ценности, мы как будто бы покрыты слоем тефлона. И потом, совершенно естественно, мы даем обещание Бодхисаттвы, что всё, что мы делаем в любой ситуации, становится осмысленным действием. И если однажды утром нам не удастся сделать эту мощную практику для тела и ума, то мы чувствуем себя, как будто бы не почистили зубы. Не хватает чего-то важного!
Потребуется где-то 14 дней, чтобы создать привычку, и это окупится! Если мы не помедитируем утром, тогда, возможно, вечером до или после ужина или когда-либо еще. И совет на те времена, когда всё вверх тормашками, а за дверью нас ждет экзамен: просто прочитывайте текст медитации! Во всём мире задают одни и те же вопросы о переживаниях в медитации: «Я сейчас делаю «Гуру-йогу». И все предыдущие практики доставляли так много удовольствия, но сейчас у меня вообще нет желания практиковать. Что за препятствие!». Препятствие? Нет, поздравления: практика работает. Вероятно, «эго» попало под такой сильный обстрел, что оказывает сильнейшее сопротивление. Совет — продолжать практиковать! Всё в порядке.
Или: «Я делаю простирания, и я абсолютно подавлен, так как передо мной всё самое чудесное, что можно себе представить, а я делаю простирания всего лишь автоматически, абсолютно механически!». Да, мы очищаем наше понимание перед сияющей силой ума, и во время этого процесса будет переживаться серость. Совет — продолжать практиковать.
Или: «Сейчас я делаю «Дарение мандалы», и, собственно, в этой практике речь идет о радости, но мне так скучно. Я дарю цветок, — и что? Я дарю это и то, — и что? Мне больше ничего не приходит в голову, что я должен представлять, у меня вообще нет никакого желания что-то дарить!». Чудесно, очищаются ограничения и скука! Совет: из цветка делай вселенную цветов и — продолжай практиковать.
У меня как-то был период, только мне стоило сесть на подушку для медитации, как я тут же засыпала. Когда в отчаянии я попросила у Ламы совет, что мне делать, Лама сказал: «Просто думай, что ты очищаешь тонны неведения».
И кто же не знает классику жанра? Когда на курсе изящные и миниатюрные девушки, которые не обидели бы даже мухи, задают такой вопрос: «Лама Оле, я практикую сейчас «Алмазный Ум». И мне жалко людей, которые находятся рядом со мной, потому что я таааак агрессивна. Нужно ли мне прекратить практику?». Однажды Лама Оле спросил в ответ: «Бросалась ли ты уже на кого-то с ножом?» — «Нет!» — «Разбила ли ты уже чашку?» — «Нет!» — «Тогда практикуй дальше, но никому не рассказывай обо всём этом, иначе тебе нужно будет платить двойную цену, так как это именно то, что должно происходить».
Да, если мыло хорошее, то вода после мытья будет грязной. Если мы всё еще не чувствуем себя хорошо, если мы посреди неприятных событий, то нужно знать, что мы видим задницы уходящих животных, всё в порядке.
Это не так, как часто считают, что Алмазный Ум нам специально создает эти невероятные состояния. Грязь уже была до него. Сейчас появляется пространство, и мы можем приподнять ковер, и то, что мы там находим, не всегда нас радует. Но только потому, что мы это увидели, у нас появляется шанс это убрать. Можно успокоить девушку, которая спрашивает: «Почему, собственно, я должна портить свое хорошее настроение медитацией?». Потому что мы тренируемся преодолевать внутреннюю «собачку»! И когда мы ее преодолеем, то смогут проявиться все качества ума и его сияющая сила. Чем меньше энергии завязано на наших мыслях и чувствах, вчера и сегодня, надеждах и опасениях, тем больше ее для других. Учитель Алмазного пути — это зеркало, показывающее нам все возможности и то, как много качеств у нашего ума.
Так как «эго» богато трюками, то нельзя оценить ни свою медитацию, ни свое развитие. Также мы определяем наши взлеты, сравнивая их с нашими глубочайшими состояниями депрессии. А медитация заполняет эти низины, чтобы мы больше не были в таком глубоком отчаянии и не чувствовали себя абсолютно без сил. Поэтому нам и кажется, что наши состояния радости уже не такие интенсивные, хотя всё в порядке, но мы продолжаем думать, что раньше было интереснее. И это, конечно же, неправда.
Развитие чем-то похоже на процесс старения. Мы смотрим каждый день в зеркало и думаем: «Это я». Но потом встречаем кого-то, кто не видел нас двадцать лет. И он смущенно улыбается, прежде чем узнаёт нас, и говорит: «А, это ты!». Лучший признак развития — когда мы попадаем в ситуацию, в которой раньше взрывались или впадали в полное отчаяние. И мы ждем это чувство, ждем… И когда оно приходит в двухпроцентном растворе, мы говорим: «Нужно поместить тебя в музей, пока ты совсем не исчезло». Это процесс, который изменяет нас до мозга костей, — и не за сегодня и завтра. У нас совершенно естественным образом появляется больше избытка, чтобы больше доверять себе и делать то, что раньше было абсолютно неестественным.
На самом деле, до тех пор, пока мы не медитируем на зеленого Ганешу, т.е. не изобретаем свою собственную медитацию, поддерживаем связь с учителем и друзьями в центре, в нашей медитации не может быть ошибок. Единственная ошибка, которую можно совершить, — не использовать регулярно этот драгоценный метод. Как прекрасно сказала Ханна: «Почему все думают, что мы обязаны медитировать? Это же огромный подарок: мы можем медитировать!»
Ангелика Теш
Перевод с немецкого Оли Подройкиной
Ви можете придбати цей журнал зі зручною для вас доставкою в Дхарма-шопі за адресою dharmashop.org.