Интервью с Ламой Оле и Ханной Нидал
16 февраля 2005 года, Токио
Насколько та страна, в которой мы родились и воспитывались оказывает влияние на нашу индивидуальность, есть ли какие-то отдельные качества, которые можно развить для того, чтобы лучше практиковать?
Лама Оле: Лишь в некоторых случаях место нашего рождения может быть вопросом нашего выбора, но обычно это наша карма. Наше нынешнее окружение — это один из результатов действий, совершённых нами на протяжении наших бесчисленных жизней. Прошлые действия определяют каким быть нашему нынешнему телу, внешнему окружению, умственным наклонностям. Согласна ли с этим милая Ханна?
Ханна: Это карма, которую нельзя изменить.
Лама Оле: Да, трудно изменить то, что уже произошло, но можно постараться сделать это в будущем. Например, если немцы будут совершать сильные пожелания и необычайно правильно себя вести в течение многих жизней, то, возможно, они переродятся в Дании.
Можем ли мы развить те позитивные качества, которые присущи отдельным народам и могут принести пользу нашей практике?
Лама Оле: Всё, что демократично, прозрачно, направлено на других, наполнено открытостью и добром, всё, что каким-то образом связано с долговременной мудростью, — может быть полезно. Например, контролировать рождаемость в бедных странах, или помогать притесняемым мусульманским женщинам иметь как можно меньше детей.
А как быть с тем, что люди в некоторых странах выглядят более расслабленными?
Лама Оле: Это состояние можно описать по-разному — можно сказать «расслабленные», «ленивые», «неторопливые в работе», «дающие драгоценный шанс остальным»…
Ханна: Страна и условия, в которых мы рождаемся — это результат нашей кармы, которую мы, скорее всего, не в состоянии изменить, но, мы можем изменить определенные обстоятельства.
Лама Оле: Например, купить заграничные паспорта, стать звездой танца живота в Токио. Есть много разных возможностей.
Есть ли такая страна, куда обязательно должен поехать буддист Алмазного пути?
Лама Оле: Дания! (смех) Именно там всё началось. Если трудно найти ее на карте, можно отправиться в Польшу или Германию. Или в Гренландию!
Ханна: Не зависимо от того к какой школе вы принадлежите, каждый буддист должен хоть раз съездить…
Лама Оле: …в Данию.
Ханна: …в Бодхгайя. Очень хорошо взглянуть на другую культуру. Это место, которого здесь у нас до сих пор нет.
Лама Оле: .на Западе.
Ханна: Именно в этом месте Будда достиг Просветления.
Лама Оле, похоже ты по-разному ведешь себя в разных странах, когда даешь поучения. Если это правда, то почему?
Лама Оле: У меня остается слишком мало времени для того, чтобы строить какие-то планы перед тем как выйти на сцену и занять свое место. Это всегда происходит одинаково: я вхожу в зал с десятью тысячами дел в голове, смотрю на сидящих там друзей и думаю: «А, опять все здесь. Как замечательно. Нужно рассказать им что-нибудь полезное».
Уже в процессе замечаю, что передаю поучения или говорю что-то по поводу конкретного события, руководствуясь собственным ощущением. В основном это реакция на общую атмосферу, присущую данному месту. Я не планирую этого заранее, у меня нет на это времени.
Обычно по дороге на лекцию я читаю «Геральд Трибьюн» и, уже сидя на своем месте, думаю так: «О, да это же мои дорогие друзья, что у них изменилось с тех пор, как мы встречались в последний раз?». И всё просто течет… Я не могу сказать, что полностью осознаю, что говорить в тот момент, когда зал наполняется людьми, но потом, начав говорить, я часто чувствую, что мой ум словно бы находится в задней части мозга и смотрит через мои глаза.
Тогда я вижу сияние, исходящее от людей, наблюдаю, как сказанное мной достигает их слуха, и думаю о том, насколько сообразителен мой переводчик — ведь ему наверняка удалось правильно передать смысл того момента!
Вообще, поскольку связь между нами настолько сильна, я сказал бы, что мы понимаем друг друга интуитивно.
Ханна: А если повезет, то кто-нибудь даже может напомнить какова тема лекции до того, как ты начнешь говорить.
Лама Оле: Да, если повезет, то люди, которых я спрашиваю об этом по дороге в зал, знают, о чём я должен рассказывать. В противном случае я прихожу, начинаю говорить, и через полчаса появляется человек в толстых очках с красными ушами и говорит: «Оле, это не та тема». Тогда я говорю: «Да?! Ну, что ж, начнем сначала», — и начинаю сначала. Поскольку все поучения Будды — это просто здравый смысл, не так уж трудно соединить разные темы. Наша сила заключается еще и в том, что ошибки такого рода никто не принимает всерьез Все знают, что мы постоянно по уши в работе.
Ты считаешь, что приклеивание ярлыков определенным народам — ты ведь сам говоришь, например, что датчане ленивы — может помочь людям заметить свои слабости и в результате лучше работать с ними, или лучше всё-таки анализировать ситуацию каждого индивидуально?
Лама Оле: Провоцировать людей — индивидуально, или коллективно — полезно только в том случае, если это происходит позитивным образом. Я эффективен как лама главным образом потому, что очень часто хвалю людей за те качества, которые, по моему мнению, им стоит развить, и они, в самом деле, начинают их реализовывать. Это моя буддийская педагогика: морковка и кнут. Я хвалю людей за то, что может принести им пользу, до тех пор, пока они не отождествятся с этим и не воплотят это в жизнь. Таков мой базовый подход. Именно поэтому 1500 моих учеников прыгают со мной с парашютом. Иногда, время от времени, я подшучиваю над вами. С одной стороны, я держу всех глубоко в сердце, с другой — вы как большие собаки, которым не нужно лаять, не должны воспринимать это личностно . Если честно, то я не думаю, что когда-нибудь сказал кому-то что-то действительно острое, обидное. С другой стороны, указывать на кого-то в качестве плохого примера — это часть моей работы, я иногда делаю это для того, чтобы уберечь других от подобного рода ошибок. Вообще, если чья-то совесть нечиста, каждое высказывание будет восприниматься остро, а если наоборот, то всё будет казаться приятным. Большинство моих учеников наслаждаются совершенно чистой совестью.
Этот вопрос в основном касался того, что люди иногда критично отзываются о других народах. Это действительно может им помочь, или же это просто сплетни…
Лама Оле: Нет, есть разные качества… К счастью. Все должны реализовать бесстрашие, радость и активное сочувствие. Всё остальное полезно в рамках локального колорита.
Имеет ли смысл помнить об этом? Будут ли люди в состоянии лучше работать с этим, если они лучше это осознают?
Лама Оле: Да, в этом есть смысл. Это полезно. На протяжении многих лет большая часть Европы зависела от Германии, а немцы всегда были очень щедры. Поскольку теперь политическая ситуация внутри Германии носит довольно неопределенный характер, нам нужно помочь им распознать их ценности и найти свою силу — в том числе против ислама, который ведет их к настоящей запутанности. Поскольку эта страна такая большая, мы должны быть уверены в том, что она довольно приятна.
Ханна: Используя Дхарму, мы можем преобразовать многое. Присмотревшись к миру, посмотрев на разные культуры с помощью Дхармы, можно преодолеть различия.
Лама Оле: Каждый из нас обладает природой Будды. Если свободные люди встречаются по разумным поводам, то в основном они становятся друзьями. Уже сейчас разные влиятельные люди спрашивают, как нам удается так быстро развиваться без бюрократии, при очень небольшом количестве денег. Как это возможно, что мы в состоянии полностью посвятить себя тому, что мы делаем, не будучи мотивированы страхом? Каким чудом нам удается отличаться от ориентированных на грех христиан, и почему мы не похожи на мусульман, безнаказанно убивающих людей? Глядя на нас и пытаясь отыскать ответы на эти вопросы, они открывают для себя тот факт, что люди являются куда более зрелыми, сознательными, интересующимися и добрыми, чем это может показаться сначала. Кроме того, они замечают, что если видеть людей взрослыми, то они будут вести себя именно .Всё искусство состоит в том, чтобы считать людей взрослыми и полностью ответственными за свою жизнь.
Ханна: Это похоже на взаимоотношения Польши и России. Вы росли в Польше в те времена, когда она зависела от России, и приходилось учить русский язык, хотя вам этого не хотелось. Благодаря Дхарме вам удалось всё это трансформировать, и сейчас в Сангхе вы — лучшие друзья. Вы действительно выходите за рамки всей этой ограничивающей обусловленности.
Лама Оле: Сейчас поляки учат в России и постепенно русские начинают учить в Польше. Хотя многие считают немцев занудами, всё больше людей едет в Германию, потому что там хорошо.
Ханна: Возьмите, например, Германию и Данию Между этими странами случались конфликты, но нам удалось всё это трансформировать
В своих лекциях ты иногда говоришь, что учение Будды напоминает прозрачный алмаз, сияющий цветом того фона, на котором он лежит. Как это понимать в контексте твоего желания создать международный буддизм Алмазного пути, который будет опираться на одни и те же ценности, не зависимо от национальности?
Лама Оле: Это довольно просто объяснить. Поучения для современных людей так или иначе остаются прежними, в зависимости от того уровня, на котором они в состоянии работать, и каждый придает свой стиль их формулировке. Люди будут поступать по-разному. В то же время, используя похожие методы, они, скорее всего, получат похожие результаты. Однажды мы вдруг поймем, что все возможности выбора, которыми мы располагаем — это наше богатство.
То, что мы можем делать что-то одно, и развиваться по-разному — наш основополагающий потенциал.
Почему буддизм Алмазного пути в одних странах или местах развивается быстрее, а в других – медленнее?
Лама Оле: Это опять-таки связано с кармой. Если люди более свободны и опытны, то некоторые, я сказал бы более дикие, сразу чувствуют себя в Алмазном пути как дома. Если же они принадлежат к более буржуазному типу, то для начала осведомятся: «А соответствует ли это закону? Выходит ли это за рамки моих концепций? Могу ли я этому доверять?». И если они решат, что этому пути можно доверять, то достигнут очень хороших результатов. Но для начала они должны всё тщательно проверить, прежде чем совершить этот самый первый шаг. Более йогическим натурам не приходится проверять слишком долго. Если им что-то нравится, они просто принимают это. Им больше ничего не нужно.
Мы должны вкладывать больше энергии в те места, которые развиваются медленнее, или же прилагать больше усилий там, где рост протекает легко?
Лама Оле: Я думаю, что важно делать и то, и другое. В тех местах, где наша активность развивается медленно, этому обычно предшествует множество скандалов на религиозной почве и любая религия там пользуется дурной славой, либо же главной причиной является искусственная, слишком интеллектуальная атмосфера. Поэтому в этих местах нам стоит позаботиться о том, чтобы там были наши книги, которые содержат достаточное количество необходимой базовой информации, и только потом, шаг за шагом, прибегать к более детальным объяснениям. В этом случае примером может служить Чехия, которая присоединилась к нам довольно поздно. Чехи более рассудительны, более расслаблены и более организованы, чем другие славянские народы. Они не так склонны прыгать, если не видят куда приземляться. Поэтому в начале, когда они еще проверяли нас (возможно еще и потому, что мы послали к ним очень традиционного учителя из Вены), наша работа развивалась там медленно. Но сегодня они распространяют Дхарму в своей стране необыкновенным образом — там всё растет как трава. Итак, можно начать потихоньку, и уже потом наслаждаться очень быстрым развитием. В то же время, стоит позаботиться о том, чтобы никто не начинал слишком быстро, это может привести к «сбою дыхания».
Что, по твоему мнению, более предпочтительно: удерживать энергию в одном большом месте, или создавать множество маленьких центров, к которым людям будет легче иметь доступ?
Лама Оле: Мы можем и должны заботиться об обоих вариантах, особенно сейчас, во времена практически идеальных средств связи. Важно, чтобы большие центры сохраняли базовые знания и передачу, в то же время предоставляя возможность для встреч большому количеству людей, а в небольших, рассыпанных повсюду центрах, нам нужно контактировать в более тесной атмосфере семьи, вместе учиться и расти. Если у нас это получится, мы действительно сможем приносить пользу другим. Небольшие центры смогут притягивать людей к большому центру, где они смогут получить целостное, полное благословение, и познакомиться с нашей работой. Потом они смогут принести многое из этого идеализма в небольшие города, в которых они начинали. Это можно сравнить с взрывами на поверхности Солнца, выбрасывающими в пространство облака необыкновенно горячих паров, которые излучаются во все стороны, влияют на наши радиоприемники, наполняют пространство частицами и снова притягиваются Солнцем.
Ханна: У нас нет установленных правил. Дело не в том, чтобы делать всё каким-то определенным образом. Всё происходит значительно более гибко и без всяких предварительных планов. Нам нужно смотреть на ситуацию целиком Всё не так квадратно.
Лама Оле: Я бы сказал, что всё является искусством возможного.
Имеет ли значение кто организовывает центр в какой-либо стране — иностранец или кто-нибудь из местных жителей?
Лама Оле: Хм-м… Куда проще быть пророком в чужом отечестве. Чаще всего так и происходит. Если мы родом из той же страны, появляется много ревности. До тех пор, пока мы не накопили действительно большой силы, труднее сделать что-то в своей стране, чем где бы то ни было. Поэтому очень часто оказывался полезным именно иностранец, приносивший в новое место благословение Алмазного пути. Но такой человек должен очень четко осознавать момент, когда нужно отойти в сторону, для того чтобы позволить «аборигенам» выйти на первый план и делать больше. Вот так Прежде чем наши местные друзья действительно станут нам доверять, пройдет много времени.
Каким образом ты заботишься о том, чтобы все центры в мире функционировали так, как ты хочешь?
Лама Оле: Я думаю, что каждый способ управления людьми требует определенных ощущений. У меня есть быстрый и одновременно смешной способ применения интуиции. Не поверите. Я вхожу в медитацию и внезапно сверху вижу этот, в основном голубой и зеленый шар, на котором мы сидим. Затем я «приближаюсь» к разным местам, где у нас есть центры, чувствую людей, которых хорошо знаю, общую ситуацию в отдельных городах и стараюсь понять, должен ли я где-то чем-то помочь. На самом деле, имея в распоряжении электронную почту, SMS и замечательные on-line трансляции лекций в Интернете мы во всём мире как будто сидим в одной комнате. Остается только этим пользоваться.
Каким образом ты или, возможно, Кати, принимаете решения о том, сколько дней в году ты должен провести в каждой из стран?
Лама Оле: Насколько я знаю над этим работают все. У Томека очень большой опыт в работе по всему миру, кроме того, он поддерживает контакт с его испаноязычной частью. Кати и Гергио больше знают о Центральной Европе. Ханна, так же как и я, когда не путешествует, помогая нашим тибетцам, то наслаждается решениями других, кого из наших замечательных друзей нужно посетить.
Ханна: Нужно смотреть, сколько у нас свободных дней и что возможно. Каждый год по-разному.
Лама Оле: В этом нам помогают Мак, Аксель, Манфред Кесслер, Майкл Фукс и другие.
Ханна: Сидим все вместе…
…и видите, какое место нуждается в большей поддержке?
Лама Оле: Иногда речь идет о том, чтобы найти сильное место, благодаря которому всё вокруг будет развиваться, а иногда нужно поехать и поддержать слабый центр, чтобы его не потерять. Нашей целью является повсеместное развитие.
Ханна: …опирающееся на то, что происходит…
Томек: .„и на людей, живущих в этих конретных странах.
Лама Оле: Когда мы уже согласовали даты, наши друзья из разных стран начинают действовать и в совершенстве выполняют свою работу.
Кто принимает решение относительно того, куда должны ехать путешествующие учителя?
Лама Оле: Для этого у нас есть Мириам Заремба.
Томек: Это организовывает она.
Почему многих из них в начале «карьеры» ты отправляешь в Россию? Возможно это ошибочное впечатление, но…
Лама Оле: Нет, это правда. Это проверка их возможностей и одновременно школа для закалки характера Во-первых, русские хорошо знают Дхарму, во-вторых, мы хотим убедиться в том, что наши учителя не ищут комфорта. Если поехать в Америку, то там можно просто хорошо проводить время, посещая Диснейленд, Мэринленд, или какие-нибудь другие доступные виды развлечений. Но в России, кроме замечательных вечеринок, люди действительно хотят что-то узнать и хотят практиковать Им действительно удается дожать учителя, чтобы получить ответ. Таким образом, Россия очень хороша для многообещающих учителей.
Ханна: Я хотела бы сказать, что путешествующие учителя — это, как правило, настоящие идеалисты, имеющие работу, определенную ответственность, которые, исходя из психологического избытка и преданности, находят время для того, чтобы посещать разные места и помогать другим. Всё это функционирует на добровольной основе.
Томек: Это касается не только путешествующих учителей, но и всех друзей, которые нам помогают. Благодаря этому нам удалось, как это уже говорил Лама Оле, избежать бюрократии и громоздкой организации.
Лама Оле: Действительно, как сказал Томек, все те люди, которых вы знаете — наши друзья. Будучи датчанами и прирожденными анархистами нам каким-то образом удается избегать излишней организации и ритуалов, отнимающих много времени. Таким образом, за исключением нескольких влюбленностей или общего восхищения глубиной славянского ума, речь здесь идет не о какой-то личной выгоде.
Человеческая близость, конечно, замечательна, но в данном случае это дополнительная польза. Наша главная цель — приносить пользу другим, распространяя Дхарму.
Томек: Так нам удалось избежать излишней организации в том, что мы делаем. С этой точки зрения работа Ламы Оле уникальна. Всё больше движений терпят крах именно в этом месте: они создают большие организации, теряются среди бумаг и умирают.
Но если посылать учителей Дхармы в Россию, мы вряд ли сможем избежать этого…
Лама Оле: Нет, наши люди счастливы без бумаг. Если у них есть туалетная бумага, то они уже очень счастливы.
Томек: Мы избегаем этого благодаря общему стилю и тому, что Лама Оле часто подчеркивает, насколько ва¬жен этот момент.
Лама Оле: Просто приходится быть плохими (смех).
Миларепа сказал: «Семья и семейный быт — самые большие препятствия к Просветлению». Мог бы ты это объяснить?
Ханна: Привычки. Иногда хорошо их сломать. Всё дело именно в них.
Лама Оле: Если мы позволяем себе быть захвачен¬ными прошлым и будущим, опасениями и ожиданиями, или просто раздаем долги — жизнь проходит быстро. С другой стороны эта цитата имеет смысл только в том случае, если живешь как Миларепа. Если мы работаем для блага других как миряне, то искусство заключается в том, чтобы оставаться «в миру, но не от мира». Можно сказать, что, живя таким образом, мы даем другим больше свободы, и лучше всего помогаем менять мир, делать его полезным для нас, не позволяя чтобы он нас захватывал. То, как мы используем жизненную энергию, зависит от того пути, которому мы следуем. На пути отречения какая-либо вовлеченность является препятствием. Но для мирян: жизнь, как гостиница, в которой мы используем всё для принесения пользы другим и себе, зная, что ничего нельзя будет взять с собой. Это уровень, на котором существует равновесие между практикой и непривязанностью к обычной жизни.
Ханна: Но прежде, чем мы достигнем Освобождения, мы должны понять, что же происходит вокруг нас. Именно это имел в виду Миларепа. Если мы постоянно находимся в окружении семьи, мы можем этого не заметить. Поэтому хорошо иногда выйти наружу и посмотреть по сторонам. Только тогда мы сможем что-то предпринять.
Лама Оле: Даже будучи таким же свободным как Миларепа, можно принимать участие во всей этой ежедневной игре, поскольку это может послужить хорошим примером для других. Итак, важно то, каким путем мы следуем. Для монахов хорошо не делать ничего в мире Мирянам полезно быть практичными и не забывать о том, что жизнь — это сон. А йогины должны обращаться со всем происходящим так, как это делал Будда. Мы говорим о разных путях, о разных уровнях.
Еще одна цитата из поучений, переданных Гуру Ринпоче для Йеше Цогьял: «Лучше совершить опасное путешествие и учиться благодаря трудностям, которые встретились на пути, чем сидеть взаперти и медитировать». Согласен ли ты с этим?
Лама Оле: Всё, что тебя активизирует и благодаря чему ты начинаешь видеть мир — хорошо.
Ханна: Это очень индивидуально. Всё хорошо, что заставляет нас «заскакивать на подножку».
Лама Оле: Это видно из истории Не будь Савла, не было бы и Павла. Если не быть очень плохим, то может не хватить сил стать очень хорошим. Некоторые люди обладают этой свежестью и избытком энергии, с которыми они могут и хотят работать, которые они хотят преобразовать. Замечательная женщина, которая получила эти наставления, наверняка могла получать пользу от всего, в том числе от смены окружения. С другой стороны, у нас в линии Кагью был один определенно хороший пример — Гампопа. Один единственный — все остальные были дикими и сумасшедшими. Но Гампопа действительно был хорошим и мягким. Именно он начал строить монашескую организацию. Наши друзья, миряне и йогины, практикующие сегодня Алмазный путь, тоже довольно дикие. Всё в порядке, если мы представляем поучения, несущие глубокий смысл и вдохновляем людей, похожих на себя. Тогда они наверняка получат пользу.
Ханна: Не так важно, по какой причине мы начинаем действовать: всё, что ведет к этому — хорошо.
Лама Оле: Если есть шанс сесть и помедитировать, и мы не нужны еще где-то, давайте так и поступим. Если же есть необходимость сделать где-нибудь что-то полезное, нужно заняться именно этим. Если мы работаем с тем, что появляется перед нами, внешний, внутренний и тайный уровни встречаются, и всё приобретает смысл.
Ты путешествуешь больше, чем кто-либо другой, есть ли у тебя что-то, что ты всё время берешь с собой?
Лама Оле: Я всегда беру с собой гау, поскольку, благодаря ему, то благословение, которое я даю вам, не воспринимается как нечто личностное. Если бы я благословлял людей рукой, что я мог бы делать, все бы видели в этом что-то личное. Если бы и последующие медитации проходили хорошо, всё в жизни шло гладко, тогда бы люди наверняка подумали, что Лама и вправду хорош. Но в том случае, если медитации не приносят желаемого результата, или люди сталкиваются с другими трудностями, они могут начать думать, что встретили плохого Ламу, и в этом случае утратят благословение. А на гао нельзя разозлиться. Поэтому люди будут учиться смотреть вовнутрь и находить причины происходящего в своем уме. Таким образом, всё, что приводит к тому, что наше понимание всё меньше и меньше концентрируется на «тебе» или «себе», очень хорошо для нашего развития. Это освобождает, и позволяет развить много хороших качеств. Что я еще вожу с собой? Обычно кто-то — милая Марта из Мюнхена или Кати — собирает наши с Ханной вещи. Поэтому я довольно часто удивляюсь тому, что обнаруживает охрана в моем багаже при проверке рентгеновскими лучами. Недавно в Берлине после осмотра нам пришлось передать сопровождавшим нас друзьям девять острых предметов До недавнего времени у меня была прекрасная статуэтка четырехрукого Махакалы, но одна прекрасная и отважная дама из Латинской Америки сделала для нас так много (в основном в Варшаве), что мне захотелось отдать ей лучшую вещь, которая была у меня с собой Это был действительно ценный подарок. Я по-прежнему вожу с собой двурукую, стоящую форму Махакалы, письменные принадлежности, хороший нож и несколько небольших практичных инструментов.
Томек: У меня есть только мой компьютер.
Лама Оле: И блокнот с адресами прекрасных дам (смех).
Путешествуя так много, ты наверняка делаешь довольно много наблюдений по поводу того, как политические решения могут изменить жизнь людей к лучшему, и наоборот. Пытаешься ли ты передать эти знания и понимание этих проблем своим ученикам?
Лама Оле: Я шокирован моральной слабостью и стадным инстинктом политиков, тем, как быстро они забывают о том, что должны представлять своих избирателей. Несмотря на то, что население Европы выступает против принятия Турции в Европейский Союз, политики устроили самим себе настолько эффективное промывание мозгов, что, в конце концов, ни у кого не хватает смелости выполнять ту работу, для которой они были избраны. Почти ни у кого из них нет жизненного опыта, кроме того, они не знают о том, что ислам позволяет себе притеснять и бить женщин, они не представляют себе, что происходит в мусульманских гетто. То, что они поддались американским стремлениям ослабить Европу, а теперь дают Турции шанс вступить в Евросоюз, было глупым, детским, абсолютно слепым решением. Этим политикам стоит поселиться по соседству с турками и другими мусульманами, вместо того, чтобы перекладывать всю тяжесть общения с ними на своих подчиненных, которые с ними и так уже знакомы. Тогда они, возможно, думали бы иначе.
То, о чём ты говоришь – это хороший пример, ты довольно часто вспоминаешь об этом в своих лекциях. Как это соотносится с пожеланием Кармапы XVI: «Никакой политики в моих центрах!»?
Лама Оле: Никто не занимается никакой политической деятельностью ни в самих центрах, ни от их имени. Если у людей есть политические взгляды, то они делают это как демократы и гуманисты, а не как буддисты. Если кто-нибудь хочет заниматься политической деятельностью, он должен отказаться занимать какое-либо положение в наших центрах до тех пор, пока принимает участие в этой работе. Мы серьезно относимся к этому указанию Кармапы.
Будда говорил, что буддизм в Азии исчезнет приблизительно в наше время. Есть ли шанс у буддизма Алмазного пути сохраниться в Азии вопреки предсказаниям Будды?
Лама Оле: Ситуация в Азии сложная, но мы туда вернемся. Чем больше препятствий возникает в умах и жизнях людей, тем больше они будут открыты буддизму Алмазного пути и возможности чему-то научиться.
Ханна: Можно сравнить это с пламенем Чем темнее вокруг, тем ярче его свет.
Лама Оле: Да, это похоже на горящую спичку.
Ханна: Методы Алмазного пути — это пламя, которое чем темнее вокруг, тем ярче горит. Ваджраяна может сохраняться в трудных условиях. Если кому-то нужно больше времени, то и условия должны быть более простыми.
Лама Оле: Говорится, что для тех, кто хочет практиковать Тхераваду, чувства не так важны, и даже лучше не иметь никаких чувств, привязанностей, препятствий. Чтобы практиковать Махаяну нужно развивать много сочувствия и мудрости.
А если хочется практиковать Алмазный путь, чувства нужны в огромных количествах. Именно они являются сырьем, из которого возникает Просветление.
Ханна: На самом деле Ваджраяна — это единственные методы, которые возможно практиковать в трудные времена.
Лама Оле: Да, именно так.
Ханна: Если недостает времени или нет подходящих условий, методы должны быть исключительно сильными И тогда либо получится, либо нет.
Должны ли мы в дальнейшем прилагать усилия к тому, чтобы развивать буддизм в Азии?
Ханна: Конечно.
Лама Оле: Да, мы принесем им буддизм, он вернется в Азию из Европы. Работать для этого очень полезно.
Ханна: Особенно сейчас.
Лама Оле: В то время как на протяжении последних двух с половиной тысяч лет Восток стал настолько ритуальным, что утратил контакт с человеческой жизнью, мы на Западе, словно новые метлы — метем действительно эффективно. Итак, в будущем, как только это станет возможным, мы вернем поучения в Азию в современной и непосредственной форме, благодаря чему их действительно можно будет практиковать, вместо того, чтобы просто верить в них. Мы получили их с Востока тридцать лет назад и сейчас отдаем их обратно в очень понятной, способной приносить пользу форме. Они будут соответствовать как научным открытиям, так и современному стилю жизни.
В чём состоит принципиальная разница между западными людьми и жителями Азии? Можем ли мы чему-то у них научиться?
Лама Оле: Не думаю чтобы мы могли многому научиться у жителей Африки, но в Азии существуют древние и необыкновенные культуры.
Ханна: Главное качество, которым обладает Азия — маленькое «эго».
Лама Оле: В Азии?
Ханна: Да, это главное отличие
Лама Оле: Да, азиаты более традиционны и в большей степени ориентированы на коллективную деятельность. В то время как Запад (и мужчины) используют левое полушарие, работающее с деталями, азиаты (и особенно женщины) используют правое полушарие, которое работает с обобщениями. Это важное место встречи континентов. Мы нужны им, поскольку им нужны новые идеи, изобретения и эксперименты, а мы нуждаемся в них для того, чтобы всё функционировало и приобретало завершенную форму. Этот взаимообмен может быть очень выгоден для обеих сторон.
Ханна: Жители Азии отличаются большей гибкостью и меньшим «эго».
Лама Оле: Пока это не ислам, а гуманистическая азиатская культура, здоровый взаимообмен возможен.
Каков смысл традиционных танцев Лам, которые мы всё чаще начинаем видеть на Западе?
Лама Оле: Обчистите карманы у тех, кто стоит поближе к вам и смотрит на эти танцы (смех).
Ханна: Точно так же как и множество других тантрических методов, которым учил Гуру Ринпоче, они являются эффективными средствами. Методы Алмазного пути выходят за пределы логики. Нужно принять их как эффективные инструменты, в противном случае невозможно ими пользоваться, они работают на другом уровне.
Лама Оле: Хорошо было бы их понять. Я думаю, что их можно описать как естественное выражение просветленных энергополей. Я думаю, что если бы кто-то по-настоящему исследовал внешние движения тела и потоки энергии внутри него в связи с внеличностными мудростями и чувствами, выраженными в танце, стало бы понятно, что все уровни в данном случае синхронизированы между собой, и одно соответствует другому. Кроме того, я могу проследить и более отдаленные взаимосвязи с энергиями Вселенной, как этому учит тантра Колеса Времени (санск. Калачакра, тиб. Дюн Кхор).
Ханна: Они не являются чем-то концептуальным.
Лама Оле: Это можно проверить. Это работает! Есть люди, которые много медитируют и видят, как поля силы конденсируются из пространства. Мы сами видели насколько разными способами это может происходить. Например, в Тибете есть особый защитник монастыря Цурпху и всей соседней долины по имени Шинкьонг. Я видел его в 1986 году, когда мы были там с Ханной. Я проснулся ночью и прямо перед собой увидел его лицо, похожее на морду черного пса. Весь следующий день нас сопровождал точно такой же пес. Он не хотел уходить. В видеофильме, который мы тогда сняли, можно увидеть, как я вяжу защитные шнурки, обходя разные благословленные места, и пес не отступает от нас ни на шаг. Сработала связь. Однажды в Копенгагене Тенга Ринпоче дал одному из наших английских друзей это посвящение. При этом он сказал, что если передача сработает, то принявший это посвящение встретит человека в черной шляпе, и получит от него треугольний камень. Некоторое время спустя наши друзья, которые получили это посвящение, встретили мужчину, одетого в черный плащ и черную шляпу, с черной собакой на поводке, который дал им треугольный камень. Это произошло на датском побережье, с которого видна Швеция.
Ханна: Я как раз хотела сказать, что эти вещи нелогичны (смех).
Лама Оле: Не совсем логичны (смех).
Большое спасибо за интервью.
Лама Оле: Мы тоже благодарны вам. Всегда, когда можно нарушить общественную мораль, мы с удовольствием предлагаем свои услуги, но однажды мы с Ханной перестанем быть самыми плохими людьми среди ваших знакомых.
Вопросы задавали Ифка Клох и Томас Клоссинг
Ви можете придбати цей журнал зі зручною для вас доставкою в Дхарма-шопі за адресою dharmashop.org.ua