Интервью с Войтеком Трацевским
Ты много говоришь о качествах Ламы Оле. Может быть, не стоит публично расхваливать совершенные качества своего Ламы? Ведь можно встретиться с кем-то, у кого будет совершенно другой учитель, и таким образом обидеть этого человека — он может подумать, что его Лама хуже.
В том, что его Лама хуже, виноват сам этот человек.
Я не имел в виду, что какой-то Лама лучше или хуже. Я только хотел сказать, что не стоит расхваливать качества своего Ламы публично.
По-моему, намного меньше смысла хвалить их в одиночестве, не правда ли? Теперь серьёзно. С определённой точки зрения ты прав. Если бы я, например, поехал на курс Ситу Ринпоче и ходил там от палатки к палатке, говоря о том, какими замечательными качествами Бодхисаттвы обладает Лама Оле, возможно, это было бы неправильно. И не только потому, что этим я причинил бы глубокое страдание практикующим данной отдельной мандалы. В таком случае я выглядел бы глупо и поступал бы неумно прежде всего по отношению к собственному учителю, рассказывая о его качествах не очень приятной компании.
Я упоминаю качества Ламы Оле, поскольку они очевидны, а мы находимся в его центре. По-моему, нормально, будучи в каком-то месте, хорошо думать и отзываться о его хозяине. Это первое. Второе: когда я говорю о хороших качествах Ламы Оле, то делаю это с определённой мотивацией. Я пытаюсь таким образом объяснить определённые аспекты Дхармы. Я стараюсь показать, в чём состоит развитие, в чём разница между запутанностью и Просветлением, что получается у того, кто имеет сочувствие, и как не может совершить ничего значительного в своей жизни тот, у кого его нет.
Наконец, я говорю об этом потому, что настоящей практики Алмазного Пути не существует вне связи с учителем, опирающейся на преданность и доверие. Это должно быть для нас очевидным, иначе мы будем терять время — и своё, и чужое, что гораздо хуже. Короче говоря, с этим всё в порядке.
Заметь, я не говорю о собственных хороших качествах. Главным образом потому, что у меня их нет. Но поскольку мы знаем, что наш Лама обладает множеством хороших качеств, говорить о них — естественно и просто. Не вижу причины этого не делать. Кроме того, я и так не говорю обо всех его качествах, поскольку некоторые из них мне неизвестны, как и большинству из нас.
Я хотел сказать, что хвалить чьи-то качества — дело настолько личное, что говорить об этом публично как-то неловко. По крайней мере, это моя точка зрения, возможно, ошибочная.
Да, в этом ты действительно прав. Буддийская практика требует определённого количества ясности, осознавания того, как она протекает. Нужно знать, что наша практика включает в себя путь средств (формальные медитации с использованием медитационных форм, мантр и визуализации), путь проникающего видения (медитация шинэ, или успокоение ума, и медитация лхагтонг, или проникающее видение природы ума) и путь отождествления с Ламой.
Как ты наверняка знаешь, очень трудно увидеть все качества учителя, быть всегда рядом с ним, поскольку Лама всё время путешествует. Нас тысячи, а Лама всего один. Если мы хотим идти путём отождествления — а этого стоит хотеть, потому что так мы будем быстро развиваться, — то сначала необходимо получить хотя бы немного информации о том, что такое отождествление с учителем. Поэтому говорить о качествах Ламы не только можно, но и нужно.
С другой стороны, рассказывая о Ламе Оле, я говорю совсем не о личности, а о качествах, которые есть у каждого из нас. Чтобы эффективно практиковать Алмазный Путь, нужно это понимать. Иными словами, Лама — не личность, а Ваджраяна — не самый лёгкий путь буддизма.
Когда я впервые попал на лекцию Ламы Оле, это была его первая лекция в Варшаве. Мы два дня слушали Ламу, нас было человек десять-пятнадцать, ночевали мы там же, где и он. Можно было много узнать о том, как ведёт себя тот, кто полностью свободен, как в его жизни работает то самое Просветление, о котором он рассказывает на лекциях. Потом, как и многие другие, я часто путешествовал с Оле по России, когда там ещё не было большинства наших нынешних центров, всё было дёшево, и у меня было много свободного времени.
Я рассказываю о качествах Ламы для того, чтобы как можно больше людей смогли сейчас увидеть эти качества и благодаря этому реализовать их в потоке собственного ума, пока в ближайшие 108 лет у нас ещё есть шанс для этого. Понимаешь? Не всегда можно понять, насколько далеко от нас находится учитель, а в некоторых случаях это очень трудно — главным образом из-за нашей запутанности, которая буйно цветёт в застойном болоте Самсары. Я говорю о качествах Ламы Оле не для того, чтобы расстроить тех, у кого их нет, а чтобы вдохновить тех, кто хочет раскрыть их у себя.
Правда ли, что методы Гуру Йоги идеальны для всех? Если эта практика настолько эффективна, то для чего тогда остальные медитации? Зачем нужны другие методы, если Гуру Йога лучше всех?
На самом деле, других методов нет. Все медитации, которые мы выполняем, являются формами Гуру Йоги, поскольку каждый Йидам выражает собой определённый аспект ума учителя. Гуру Йога — ёмкий термин. Высшая Гуру Йога, суть всего нашего пути, — это практика пребывания в единстве с умом Ламы. Гуру Йога — это не только медитация Три Света. Это всесторонний путь практики для того, кто применяет методы Алмазного Пути, особенно если мы делаем это в соответствии с передачей Кагью.
Небольшой риторический вопрос для расслабления: кто может практиковать Гуру Йогу? Не вижу леса рук. Я не поднимаю своей, потому что и сам не могу этого делать. Я не в состоянии в данную минуту покоиться в единстве с умом Ламы. Почему у меня это не получается? Всё просто — прежде всего, я слишком глуп, кроме того, очень ревнив, несдержан, горд и привязчив. Другими словами, во мне слишком много «меня» и слишком мало Ламы.
Мне очень трудно прыгнуть с уровня отождествления с «эго», которое является набором всех слабостей моего ума, на уровень отождествления с умом Ламы, который является совокупностью всех сил ума. Наверняка в моём случае высшая Гуру Йога невозможна. Поэтому я стараюсь делать Три Света, иногда медитацию на VIII Кармапу, что-то делать со своими мешающими чувствами, путешествовать, переводить книги, даже отвечать на вопросы. Я шаг за шагом пытаюсь делать что-нибудь полезное, чтобы моё кошмарное и жалкое положение изменилось. Мы должны понять, что подход «или-или» неактуален. Крепость неведения и обыденности нужно постоянно атаковать со всех сторон.
В общем, мы выполняем все практики так, как этому учит наш учитель. Конечно, если мы хотим, чтобы они приносили плоды. Если же мы этого не хотим, то можно практиковать так, как нам вздумается.
Есть ли смысл выделять Гуру Йогу в отдельный путь, если в практиках на Йидама мы тоже отождествляемся с учителем?
Конечно, есть. Как я уже говорил, Гуру — не только суть, но и методы, которыми эта суть выражается. Лама — это ещё и качества Ламы. Не «или качества, или суть», а «и качества, и суть».
И ещё одна важная вещь: если какие-то действия дают хорошие результаты, то я не вижу причины их не совершать. Другими словами, если мы не хотим делать что-то или хотим делать это по-другому, то для этого нужны веские основания. Иначе такими основаниями опять будут наши запутанность и лень, как это и случалось бесконечное количество раз с безначальных времен нашего пребывания в Самсаре. Если в практику проникнет слишком много концепций, точек зрения и мнений, не подтверждённых личным опытом, ощущением благословения и единства с Ламой, то существует риск, что всё это уже не будет практикой Алмазного Пути и не принесёт убедительных результатов.
Гуру Йоге учат как отдельному пути — пути медитации, отождествления и полного слияния с Ламой, — потому что эта практика задействует весь присущий нам человеческий потенциал. Во всём этом очень сильные энергии и чувства — взять хотя бы нашу способность влюбляться. Поэтому Гуру Йога приносит быстрые плоды.
Но это не значит, что все должны практиковать данный метод. Во-первых, каждый выбирает то, что хочет. Мы свободные люди и самостоятельно, независимо и демократически принимаем решения, засевая семена собственного развития. Во-вторых, не все располагают потенциалом для работы с Гуру Йогой и отождествлением. Есть люди, которым хотелось бы в большей степени работать с чем-то на интеллектуальном и понятийном уровне, нежели на уровне отождествления. Некоторые не хотят практиковать медитацию на учителя. Честь им и хвала за это, поскольку так лучше для них, для их окружения, да и для самих методов.
Почему они этого не хотят? Потому что у них другой характер. Они не из тех, кто больше всего любит открытость, сильные эмоции и тому подобные странности. Их ум хочет, скорее, безопасно учиться посредством терминов, понятий, знаний, информации и т.д.
Итак, первые целиком и полностью должны следовать пути Гуру Йоги. Для них самыми важными являются поучения о том, что эта медитация — выше всех остальных. А те люди, которые чувствуют себя не слишком комфортно, когда им приходится открываться перед каким-то «чужим человеком», будь то Кармапа, Лама Оле или кто-то ещё, не должны практиковать Гуру Йогу. Точно так же, как тот, кто не любит холодец и пиво, совершенно не обязан их заказывать — он может спокойно съесть мюсли и выпить чаю из трав. Это вопрос личного выбора.
Незачем всем прыгать в один мешок и практиковать одни и те же методы, если нас это не вдохновляет. Если мы хотим полностью применять методы Кагью, мы идём путём Гуру Йоги в формальной и неформальной медитации, поскольку эта практика приводит к самым быстрым результатам. Время очень важно. Мы стареем с самого рождения, а в конце этого трудного процесса наверняка умрём, оставив после себя либо много счастья окружающим, причиной которого стали мы сами, либо массу неразрешённых сомнений, множество интересных личных точек зрения и несколько непрочитанных книг о связи с учителем, не возвращённых вовремя в библиотеку центра…
Поучения Кагью — это не только Гуру Йога. Есть ещё много других поучений. Ты говорил о шинэ и лхагтонг — это ведь не Гуру Йога.
Это очень интересная тема. Я могу объяснить ещё раз: без учителя и Гуру Йоги вообще нет Алмазного Пути. Нет, не было и не будет. Практика на Йидама, которую я иногда использую в качестве примера, — это практика на Ламу.
Нет Йидама, отделённого от Ламы. Практика мантры не имеет большого смысла без благословения учителя, поскольку мантра выражает речь учителя. Практика природы ума, или лхагтонг, не имеет большого смысла без Ламы, поскольку природа ума — это ум Ламы. И всё это — школа Кагью, настоящий буддизм Ваджраяны, а не просто моя выдумка.
Есть ли у тебя опыт переживания пустоты явлений?
Раньше это случалось под конец вечеринки… Потом была минутка в медитации — и снова ничего, вот уже 15 лет.
А откуда такая уверенность?
Никакой уверенности нет. Проблема для большинства из нас — как людей и практикующих — в том, что мы постоянно пытаемся обрести уверенность — в жизни, в практике. Мы ожидаем чего-то, хотим получить какие-то гарантии от несуществующей фирмы, некое базовое чувство безопасности. Например, мы думаем так: «Вот начну практиковать — и сразу стану просветлённым». Или: «Когда закончу простирания, с моим умом случится нечто невероятное: встану, отряхнусь, окину ясным взором синюю даль и буду совершенен». Но это не так.
В Алмазном Пути нет гарантий. Развитие, продвижение, усиление сил ума и ослабление его слабостей не гарантированы. Есть только один большой шанс. Или ещё лучше — очень большой шанс. И всё.
Чем больше у нас доверия к Ламе, тем больше этот шанс, тем больше вероятность того, что мы достигнем цели. Возможно, даже в этой жизни. Или в следующей, что тоже совсем неплохо. И нет никакой гарантии, что, начав практиковать, мы наверняка достигнем Просветления.
В истории буддизма в Польше бывали такие случаи, когда люди много медитировали, но им недоставало понимания того, что они делают это для других и что всё развитие и благословение в Ваджраяне идёт от Ламы. Эти люди много практиковали, но им не хватало уважения к учителю, сочувствия, дистанции по отношению к самим себе. Поэтому все их достижения привели к тому, что они стали очень гордыми. Возможно, некоторым не хватило мудрости.
Мудрость в буддизме — осознание того, какова истинная природа всего. Базовая мудрость — это понимание того, что Лама мудрее нас. Именно по этой тайной причине он — учитель, а мы — ученики.
С этого всё начинается. Повторить один раз КАРМАПА ЧЕННО — означает сделать конкретный шаг на пути к Просветлению, поскольку эта мантра выражает истину о нашем собственном уме. Повторив один раз ОМ МАНИ ПЕМЕ ХУНГ, мы сделаем то же самое, но — другой ногой.
Однако не стоит думать, что от столь интенсивной практики мы немедленно станем просветлёнными. Каждая медитация, мантра, визуализация, каждый акт щедрости, хороший поступок, миг удержания взгляда — всё это продвигает нас вперёд, но — на миллиметр, три, пять. И этот самый миллиметр, повторённый миллионы раз, приведёт нас к концу путешествия — Просветлению. Это не значит, что нужно перестать медитировать, потому что так мы только развиваем гордость. Мне хотелось просто сказать вам о том, что сама по себе формальная медитация — это не развитие, а помощь в развитии.
IX Кармапа говорил об этом так: «Если через какое-то время практики в нашем уме «эго» стало больше — практика была плохой, независимо от того, что вы практиковали. Если же «эго» стало меньше — практика была хорошей, независимо от того, что мы использовали. Другого способа проверки эффективности практики нет». Даже если мы применяли только одну практику, которая состояла из плевков в стену центра, попыток её схватить и ритмичного постукивания в неё головой, но в результате наше «я» ослабло — значит, практика была гениальной. Важен результат медитации, а не она сама.
Практика — лишь метод достижения цели. В буддизме речь идёт о результатах. Если они заметны, то методы, приводящие к ним, гениальны, даже если они абсурдны. В истории Алмазного Пути, в особенности школы Кагью, с лихвой хватает странных практиков, которые в конце концов приводили кого-нибудь к реализации. Не все они медитировали на Йидамов и повторяли мантры, но все выполняли свою практику во взаимопонимании с учителем, что и определяло их эффективность.
На внутреннем уровне развитие проявляется как возрастающая способность думать больше о других, чем о себе; развитие бесстрашия и радости (оба эти качества видны в трудных эмоциональных ситуациях); всё большее понимание того, что явления действительно иллюзорны. А не так, что на лекции Ламы ещё вроде бы нормально, но потом всё опять становится бетонным и болезненно реальным. Иногда, спустя некоторое время после принятия Прибежища, кажется, что лучше всех учителей знаешь, как практиковать Алмазный Путь. Но на самом деле мы новички — и я, и вы. Поэтому нам так необходимы преданность и доверие. Без них практика не даёт результатов — по крайней мере, тех результатов, которые соответствуют Алмазному Пути. Порой нам кажется, что вся Ваджраяна — это повторение мантр. Но всё намного сложнее.
А если у кого-нибудь физически нет учителя?
Что именно ты имеешь в виду?
Лама Оле не знает имён большинства присутствующих здесь. Как тогда они могут считать его своим учителем?
Ты считаешь, что он должен выучить имена каждого из нас? Боюсь, на этот раз ты переоцениваешь возможности своего учителя.
Расскажу тебе одну историю. Однажды я месяц путешествовал с Ламой Оле по России. Изо дня в день мы ехали в одном поезде, вместе ели, ночевали в одних и тех же квартирах. Группа тогда была очень маленькой — пять-шесть человек, поэтому наверняка Оле не мог меня не заметить. И вот мы приехали в Польшу прямо из России, опять-таки сидя в одном купе. Добрались до Кухар, и в перерыве после первой лекции, за обедом, Оле стал рассказывать мне о том, как замечательно он путешествовал по России.
Он говорил: «Слушай, мы были в таком-то городе, там случилось то и это». А я думал: «Оле, но ведь я был там вместе с тобой! Как же ты можешь не помнить меня — преданного ученика и великого йогина?!» В общем, всё это меня немного разочаровало. Ханна заметила это и шепнула Оле: «Послушай, ведь он ездил туда вместе с нами». Оле не моргнув глазом ответил: «Да-да, и ты был там вместе с нами».
Ламы — вовсе не ангелы буддизма, не святые, не Господь Бог. Они обычные люди, которые просто мудрее и сочувственнее нас. У Оле тысячи учеников, если не десятки тысяч. Думаю, он и так помнит очень много имён, наверняка больше, чем любой из нас. Кроме того, наши имена часто повторяются. Бедный Лама учит двести Юрочек, триста Гансов, двести пятьдесят Саш обоих полов. Было бы форменным издевательством заставлять его заучивать всё это на память, не правда ли? Независимо от того, знает ли Лама наши имена, мы можем и дальше быть его учениками.
Мы ведь не имена, а люди из мяса и костей, с которыми Лама встречается и которых он учит. Чтобы он мог всё-таки чему-то нас научить, ему нужно дать шанс, и мы даём его посредством своей преданности и доверия. Если Лама говорит, что можно быть его учеником, не сидя ежедневно у него на коленях, это значит, что он, как всегда, знает, что говорит. Если мы думаем, что, говоря это, он обманывает нас, нужно искать себе другого учителя — с очень большими коленями, который будет заботиться о нас, как мать заботится о единственном ребёнке. Поселиться с ним в Катманду — и всё будет отлично.
В нашей мандале всё выглядит так: мы встречаемся с Ламой, когда он приезжает, и получаем от него поучения о природе ума — в форме слов или непосредственно в жизни, наблюдая за его качествами. Лама уезжает, а мы своим телом, речью и умом перерабатываем всё то богатство, которое нам досталось. Потом мы снова встречаемся и снова работаем с очередной порцией материала. Это возможно в любой момент, до тех пор пока Лама Оле жив — и пусть он будет жив очень и очень долго! С ним можно встретиться, можно куда-нибудь поехать, например, на Балканы, это недорого, или в Прибалтику. Многое ещё возможно, хотя всякий раз необходимо приложить определённые усилия: заработать немного денег, может быть, выучить английский, организовать для себя свободное время и саму поездку.
С другой стороны, все мы родились одни, сами живём и практикуем и, несмотря на то, что делаем оба этих важных дела в окружении друзей, однажды умрём и снова будем в этом одни. Хорошо бы к этому немного привыкнуть. Окончательное Прибежище — это открытое пространство нашего ума. Можно довольно сильно приблизиться к этому опыту, развивая самостоятельность в практике. Лама — это не Высший Спаситель, а источник нашего собственного развития, завершение которого — полная и окончательная независимость.
Ещё один способ встретить Ламу — стать частью его активности. Моешь туалет в центре — и встречаешься с Ламой, поскольку помогаешь ему работать для блага других. На повседневном уровне учитель — это его активность для других, а не человек, который приезжает и уезжает. Так он воспринимает самого себя. Пользуясь случаем, хочу добавить: мы сами — наша активность для других, а не просто люди. Для этого мы и существуем. Жестоко, не правда ли?
До тех пор, пока мы воспринимаем Ламу как человека, который приезжает и уезжает, трудно встретить настоящего учителя, которым является природа ума каждого из нас. Тот факт, что можно физически встретить учителя, имеет большое значение. Но его окончательная роль состоит в том, чтобы пробудить в нас внутреннего учителя — определённый вид мудрости, позволяющий нам понимать явления. А этот внутренний учитель пробуждает тайного — спонтанное и непосредственное понимание того, как всё «славно».
И ещё раз: быть с Ламой — не означает сидеть у него на коленях. Это значит поддерживать его активность и распознавать абсолютного учителя — природу нашего ума.
Есть ещё одна вещь, не только буддийская, но очень жизненная — или очень буддийская. На все явления можно смотреть с двух сторон: либо мы видим их как возможности, либо как отсутствие возможностей. Если смотреть со стороны возможностей, то всё возможно, если со стороны отсутствия возможностей, то ничего невозможно. Выбор за нами — и это не просто банальность, это можно проверить в жизни.
Ви можете придбати цей журнал зі зручною для вас доставкою в Дхарма-шопі за адресою dharmashop.org.ua